Остолбенев, я даже не мог поднять руки, чтобы почесать у себя в затылке, и пришел в себя лишь тогда, когда кто-то навалился на меня и сшиб с ног. Сильные шершавые руки больно придавили меня к земле…
— Сюда, сэр, сюда! — закричал надо мною голос Мигли. — Я поймал его.
— Да пусти меня, — барахтался я, стараясь вырваться из рук повара. — Теперь ты взбесился, старый хрыч!
В схватке мы катались по газону. Прибежавший Кип ожесточенно лаял.
— Ага, наконец-то! — услыхал я голос Добби. — Держите его крепче, Мигли!
К нам спешил Добби с фонарем. В руках его блестела «игрушка», которую я не любил видеть направленной на себя. Она напоминала мне манеры дель-Аронзо.
— Крикните Сэма, Мигли! — распорядился Добби, подойдя вплотную.
— Я здесь, сэр, — пробормотал я. — Прикажите Мигли отпустить меня.
Свет фонаря осветил мое лицо. Руки Мигли разжались.
Я сел на газон, прислонившись к стволу каштана. Добби скрипнул зубами.
— Сэм! Черт побери, зачем вы очутились здесь?
Я виновато опустил голову.
— Простите, я забыл предупредить вас, что вся моя родня в моем возрасте страдала лунатизмом. Это у меня наследственное. Спасибо доброму Мигли, а то бы я мог забрести на шоссе и свалиться с обрыва…
— Не слушайте его, сэр, — проговорил Мигли сердитым басом. — Он говорит неправду. Он тут бродит больше часу. Запереть бы его в погреб, а утром разберем, что в нем наследственное.
— Уверяю вас, мистер Добби, — сказал я, вставая и держась за шею. — Мне показалось что кто-то заглянул ко мне в окно…
Мигли свирепо затряс головой.
— Слишком много вам кажется всяческого вздора, парень. Так пугать мистера Добби с вашей стороны бессовестно.
Добби спрятал «игрушку» в карман и кивнул мне.
— Идите спать. Завтра утром я разберу все ваши приступы глупости.
Над горами слабо розовело небо. Укладываясь у себя, я слышал, как Добби поднимался по лестнице в лабораторию.
Весеннее солнце задорно ворвалось ко мне в комнату через окно. И, как всегда, в дверь раздался деликатный стук.
— Вставайте, Сэм. Завтрак готов; — прозвучал за дверью ворчливый голос Мигли.
Я быстро умылся и оделся. В кухне все было как обычно.
— Доброе утро, Мигли.
Повар кивнул головой.
— Доброе утро, Сэм.
Он сказал это добродушно, почти ласково и добавил серьезно:
— Мистер Добби приказал вам позавтракать здесь, потом заняться с клетками номер шесть и семь. Он позовет вас позже.
— Слушаю.
— Прекрасная погода, — заметил Мигли, смотря на меня.
— Совершенно верно, — любезно пробормотал я, косясь на сковородку, где шипел аппетитный бифштекс. А от жареного картофеля по всей кухне разносился невероятно приятный аромат. Мне ужасно захотелось есть.
Размешивая луковый соус в сотейнике, Мигли сказал:
— Нарежьте себе хлеба, Сэм. Что вы сидите нахохлившись? У вас такое выражение, будто вы не проснулись…
— Я не спал полночи, вы знаете, — вымолвил я, разумея события недавних часов, и занялся хлебом.
Но Мигли насмешливо надул губы.
— Да вы храпели всю ночь.
В изумлении я разинул рот.
— Что с вами, дорогой Мигли? А кто мне сегодня ночью чуть не сломал шею? Ведь вы приняли меня за вора.
Повар степенно поставил на стол блюдо с бифштексом и медленно покачал головой.
— Нарезали хлеба? Ну ешьте, ешьте, пока мясо горячо. А потом примите холодный душ и не болтайте глупостей. Когда это я вам ломал шею?
— Ах, не ломали? Очень хорошо… — пробормотал я в раздумье и пощупал себе лоб. Но он не носил никаких признаков лихорадочного жара.
Бифштекс изнывал в собственном соку, и я вонзил в него вилку. Надо было запасаться силами. Проглотив первый кусок мяса под восхитительным луковым соусом, я вспомнил штрих из событий минувшей ночи и выскочил на крыльцо.
— Что с вами? — бросился Мигли за мной. — Вы подавились?
— Приступ легкого удушья, — мягко ответил я, жадно глотая воздух и поглаживая себе грудь. — Надо пройтись, Мигли.
Я старался как можно равнодушнее смотреть на развесистый каштан, покрытый весенними развертывающимися почками, а сам внимательно разглядывал траву под ним. Газон был несколько примят.
— Не топчите газон, Сэм! — закричал Мигли, когда я хотел подойти к дереву.
— Мистер Добби посеял там настурции…
Вздохнув, я вернулся в кухню. Бифштекс успел остыть. Но я с остервенением жевал его, думая: «Неужели приснилось?» За кофе я сказал повару:
— Простите, Мигли, если я когда-нибудь огорчил вас… Но тот сказал просто:
— Что вы, Сэм!.. Деликатней вас я не встречал человека. Хотите еще чашку?
Поблагодарив Мигли в самых изысканных выражениях, я от предложенного не отказался, но тут раздался звонок, призывающий меня в лабораторию.
Добби встретил меня так, как будто ничего не случилось.
— Доброе утро, Сэм. Готовьте мазки из пробирок тринадцать-двадцать девять. Потом разлейте спирт по колбам.
Он указал на длинный ряд склянок, стоявших на столе и наполненных какими-то сушеными ягодами.
— Слушаю, сэр.
— Какой у вас мрачный вид, Сэм, — заметил Добби, когда я взялся за бидон со спиртом. — Брови сдвинуты. Посмотрите на себя.
Какова насмешка! Я вздрогнул от негодования.
— Сэр Добби, в контракте не написано, что вы можете издеваться надо мною…
— Что такое? — Добби спокойно стоял посредине лаборатории. Голос его был жестким и ясным. — Что такое? Я жалею вас, а не издеваюсь. Я хочу помочь вам. — Помочь?
— Да. Вы помните, как вы вчера бесились?
— И вы, Сэм. Возьмите в шкафу зеркало и посмотрите..
— Кажется, в этом доме не полагается зеркал, — угрюмо заметил я.
Добби нахмурился.
— С чего вы взяли? Берите зеркало. Оно в шкафу.
Подавляя волнение, я раскрыл шкаф. На полке среди футляров и склянок лежало хорошее ручное зеркало.
Какое у меня заспанное небритое лицо! Странное, чужое лицо! Это не я!
Зеркало выпало из моих рук и раскололось.
— Какой неловкий! — с досадой сказал Добби, поднимая осколки.
— Что со мной? — в страхе прошептал я, ощупывая свое лицо. — Проказа?
Добби взял меня за плечи и силой усадил на табурет.
— Плаксивый мальчишка! Трус, которого я считал смельчаком! Не хнычьте!
— Расскажите, что произошло здесь со мною? — сухо произнес я.
Добби усмехнулся.
— Какие у вас, Сэм, ненавидящие и непонимающие глаза. Постарайтесь понять, что я скажу, и вам станет неловко за ваше недоброжелательство… Хм… Хм… Здесь с вами не произошло ровно ничего плохого… Но вы жили в Бирме, держали в руках джирр и заразились от них так называемой «болезнью пигмеев». Это очень ядовитый вирус, дающий изменения в тканях организма. Известно, что некоторые виды джирр служат переносчиком этого вируса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
